Строительство софийского собора в новгороде год: 15 февраля 1045 года началось строительство Софийского собора в Новгороде Великом — В путешествии

Содержание

15 февраля 1045 года началось строительство Софийского собора в Новгороде Великом

06:00 Фев. 15, 2016 2893 0

Новгородский Софийский собор – один из самых выдающихся памятников древнерусского зодчества. Древнейший памятник каменной архитектуры на севере Руси, новгородская София лишь на несколько лет моложе Софии Киевской.

Построенный князем Владимиром Ярославичем, сыном Ярослава Мудрого, Софийский собор уже с 30-х годов 12-го века стал главным храмом Новгородской вечевой республики: «Где Святая София – тут и Новгород!»

Собор Святой Софии был заложен в 1045 году. До той поры каменного строительства в Новгороде не велось, так что строительную артель пришлось вызывать из Киева. Пять лет спустя, в 1050 году, постройка была закончена. Строили каменное чудо действительно всем миром.

Половина взрослого мужского населения города была задействована в работах. На севере Европы в те годы не было столь монументального сооружения. Одновременно с собором в Новгороде возводили и каменные крепостные стены.

Во все века София Новгородская была символом древнего города. Ее стены сложены из природного, «выросшего из земли», камня. Волховская известняковая плита послужила превосходным материалом строителям собора, и не только его – ее прочность, фактура и цвет надолго определили внешний облик новгородских храмов.

Величавая громада Святой Софии господствует над Кремлем и Волховом, как седой исполин «в броне и венце», поставленный на стражу Великого Новгорода. Четыре ее купола тускло отливают свинцом, а пятый горит на солнце, подобно богатырскому шлему. Былинной, эпической стариной веет от облика собора. Впрочем, выглядящий сейчас сурово храм первоначально был приветливее, радостнее, легче. Сложенный из глыб дикого камня – плитняка и ракушечника, скрепленных цементным раствором с примесью мелкотолченого кирпича, до середины 12-го века собор не был оштукатурен и возвышался в кольце крепостных стен с суровой простотой и монументальностью.

В его кладке очень много необработанного камня – такой способ кладки, неизвестный на юге Руси, широко распространен в Скандинавии и у западных славян.

За свою многовековую историю Софийский собор неоднократно подвергался перестройкам и реставрациям, существенно изменившим его первоначальный облик. Сначала собор окружали открытые галереи – элемент, принесенный с юга киевскими мастерами и оказавшийся в условиях севера нефункциональным. Очень скоро эти галереи заложили, и фасады Софии приобрели иной облик – более «северный» и более суровый.

София Новгородская стала образцом для всего каменного зодчества Северной Руси на несколько столетий вперед. Ее образ, исполненный сдержанной и величавой красоты, вновь и вновь оживает в храмах Новгорода, Пскова, Изборска, Ладоги, в могучих соборах северных монастырей и в скромных церквях сельских погостов.

О других памятных датах читайте в журнале «Историк».

Святая Софея беаше честно устроена

Из истории древнейшего в России православного храма

(публикация из цикла «Жил-был город»)

Софийский собор. Сердце града сего. С любой точки зрения — духовной или сугубо мирской. И так уже без малого тысячу лет.

Летописи, свидетельствуя об основании храма, ведут нас в 1045 год. Однако известно, что каменному храму предшествовал деревянный. Единственное упоминание о нем связано не со строительством, а с пожаром, полностью уничтожившим тот первый Софийский собор: «В лето 6557 (1049) месяца марта в 4, в день суботный, сгоре святая Софея, беаше же честно устроена и украшена, 13 верхы (глав) имущее…». Летописец называет и место, где стоял деревянный 13-главый храм — в конце Пискупли улицы. Сейчас это южная часть кремля.

Инициатором возведения главного храма Новгорода в камне считается князь Владимир, старший сын Ярослава Мудрого, великого киевского князя к тому времени. Хотя очевидно, что без поддержки отца он не мог осуществить столь масштабное строительство.

Южный крест

Архитектурные особенности Софийского собора тоже позволяют говорить, что мастера прибыли в Новгород из Киева, где за несколько лет до этого закончили строительство киевской Софии (1037).

Но родину зодчих, возводивших Софийские соборы в крупнейших русских городах — Киеве, Новгороде, а позже и в Полоцке, нужно искать в Византии. Оттуда было позаимствовано и посвящение главного городского храма — Софии Премудрости Божией. Софийские соборы заложили основы для формирования всей древнерусской архитектурной традиции.

В Новгороде византийские зодчие возвели поистине монументальное сооружение. Основное ядро храма состоит из пяти вытянутых нефов, храм окружён двухъярусными галереями с приделами и лестничной башней; завершают собор пять глав, символизирующих Христа и четырёх апостолов-евангелистов. Сейчас куполов на соборе шесть — в дополнение к пятиглавию ещё один купол устроен над лестничной башней.

Кстати, южное происхождение мастеров сыграло с ними злую шутку. Как показали исследования реставраторов, первоначально собор планировали окружить одноярусной галереей с ровной площадкой над сводами, но в процессе строительства стало очевидно, что в наших климатических условиях такая конструкция крайне непрактична: на площадке над галереей скапливались снег или дождевая вода, что в свою очередь провоцировало намокание и разрушение стен.

Галереи пришлось надстроить вторым ярусом, но, так как это не было учтено при разбивке вертикальных пропорций основного объема храма, визуально получилось, что собор как бы «утопает» в окружающих его галереях.

Ещё одной южной особенностью храма был его внешний вид — стены не были полностью оштукатурены, а только частично покрыты обмазкой из цемянки (особого розоватого раствора). Поверхность стен оживляла оставленная открытой кладка из кирпича и камня. Столетие спустя, когда эти изыски зодчих также стали «сдаваться» под натиском погоды, собор был полностью оштукатурен.

Князю и городу

Софийский собор строился как княжеский. Для пребывания на службе князя и его близкого окружения были устроены парадные помещения на хорах (втором этаже храма).

Однако часто сменявшиеся в Новгороде князья не смогли сохранить собор за собой. Уже во второй половине XI века храм становится общегородским, а заботы о его содержании и украшении ложатся на плечи новгородских епископов. Именно по инициативе владык храм расписывают (1108—1109 годы, епископ Никита), штукатурят (1151, епископ Нифонт), золотят его центральную главу (1408, архиепископ Иоанн). Заботами архиепископов в храме появляются новые иконы, богослужебная утварь, книги, колокола.

Очень быстро Софийский собор становится символом Новгорода: «Где святая София, ту и Новгород». Отождествление города с его главной святыней можно увидеть на страницах летописей начала XIII века. Из летописей мы также узнаём, что, сражаясь, новгородцы были готовы «умереть за святую Софию», а военные победы одерживались с её помощью.

У стен собора собиралось вече, в нём хранилась владычная казна, которую могли использовать и на общегородские нужды. Так, в 1391 году «новгородцы взяли сребра 5000 у святей Софьи с полатей, скопления владычня Алексеева, и разделиша на пять концев, по 1000 на конец, и изставиша костры (башни) каменые по обе стороны острога у всякой улици».

Царь сказал!

После присоединения Новгорода к Москве собор часто посещали московские государи. В основном это были поездки «на богомолье», сопровождавшиеся богатыми вкладами в Софию. Бывало и наоборот: в 1561 году Иван Грозный забрал из Софийского собора «к себе на Москву» три иконы.

Собор не раз подвергался реконструкциям и перестройкам. Приходится только сожалеть, что некоторые из них по своим последствиям сопоставимы с вражескими нашествиями. Новгородцы как могли защищали свою святыню. Порой заступались за собор и венценосные особы.

Так, в 1650 году «всякие чины жилецкие» отправили в Москву челобитную, в которой сообщали о намерении митрополита Никона «соборную церковь Софеи Премудрости Божии рушить и столпы ломать». Новгородцы же, твёрдо уверенные, что «церковь состроена по ангельскому благовестию», не допустили перестройки, обратившись за поддержкой к царю Алексею Михайловичу. И не зря: в грамоте митрополиту было сказано, чтобы тот «соборные церкви рушить и столпов ломать не велел».

Спустя почти два столетия за древности Софийского собора вступился другой царь — Николай I.

В 1831 году император, посетивший Новгородскую губернию из-за бунта военных поселян, решил заехать в Новгород, чтобы поклониться древней святыне. Оказавшись в соборе, царь увидел расписывавших его стены живописцев. Уничтожение древних фресок возмутило Николая, и в гневе он воскликнул: «Остановитесь и не смейте более прикасаться к древностям!». Лишь благодаря этой счастливой случайности от уничтожения были спасены древние фрески в центральной главе и на барабане собора.

Нынешний вид собора в значительной степени был определён работами, проводившимися в конце XIX века. В 1893—1896 годах было восстановлено позакомарное покрытие (закомара — свод, древнерусск.; здесь: кровля, уложенная непосредственно по сводам), в 1897—1900 годах — выполнена новая роспись.

Испарина от молитв

По-своему озаботилась сохранностью собора советская власть. Уже в 1920 году коллегия губернского отдела народного образования поставила вопрос о прекращении там богослужений. Объяснялось это так: «Постоянная смена температуры в соборе во время богослужений, когда то и дело отворяются и затворяются двери, наличность испарений от молящихся и т.п. разрушающим образом влияют на сохранение в целости этого величайшего исторического памятника». Члены коллегии ГубОНО бурно обсуждали вопрос около четырёх часов. С перевесом в четыре голоса верх одержали сторонники запрета богослужений, было решено предоставить собор «для нужд просвещения».

Споры, однако, не утихли. Свидетельством тому — советская печать того времени. Так, машинист городского водопровода Н.А. Латышев, который «около семи лет находился при ремонте собора», писал:

«Все стены после обтески их камнетёсами обделаны цементом; по цементу набросан слой штукатурки из извести, цемента и толчёного кирпича. Самый верхний слой — это кварцевый песок, не крашенный никакою краскою, на нём писалась живопись, которая укреплялась особым составом под названием стеклянная масса. Свойства этого состава — не пропускать сырость и не давать треснуть краске. А потому никакие испарения и никакие перемены воздуха не могут повлиять не только на здание, но даже и на живопись».

Ему вторил и анонимный автор заметки в газете «Звезда», добавлявший:

«Что действительно может угрожать сохранности купольных фресок, так это промедление в ремонте отопления Софийского собора, который производится археологами с истекшей зимы, когда отопление вовсе не действовало, и собор был закрыт».

От идеи изгнать молящихся из храма отказались, но лишь до поры…

Безбожный рост

В 1924 году автор заметки в упоминавшейся уже «Звезде» призывал: «Так называемый собор св. Софии, как древний памятник искусства, должен быть немедленно обращён тоже в музей». В 1929 году был расторгнут договор с общиной собора, тогда же в нем открылся антирелигиозный музей. При этом до 1931 года власти разрешали верующим проводить богослужения в соборе по большим праздникам.

В 1933 году поставили на прежние места «гробницы с мощами», которые до этого «показывались без естественно-научного объяснения их сохранности». Предполагалось, что Софийский собор в новой экспозиции будет показан «не только как центр мракобесия в последние годы самодержавия, но и как центр экономической и политической власти Новгорода в эпоху феодализма». На истории собора предполагалось показать проникновение христианства в Новгород, «его классовую сущность и политическую роль». Также в музее планировались выставки «Религия как тормоз социалистического строительства» и «Рост безбожного движения у нас и за границей».

На круги своя

И всё-таки самые страшные потрясения у Софийского собора были впереди. Лишившийся центрального купола и утративший свой знаменитый крест с голубем, собор стал символом разрушенного врагами Новгорода. Восстановление древней святыни началось вскоре после изгнания оккупантов. И теперь Софийский собор символизировал собой возрождающийся из руин город.

В послевоенные десятилетия Софийский собор снова использовался как музей. Впрочем, столь ярко выраженной антирелигиозной агитации в нём уже не было. В это же время в соборе велись архитектурно-археологические и реставрационные работы.

15 августа 1991 года собор был передан «в постоянное и безвозмездное пользование» Новгородскому епархиальному управлению Русской православной церкви.

Илья ХОХЛОВ,
Вячеслав ВОЛХОНСКИЙ,
научные сотрудники НГОМЗ

Фото из архива НГОМЗ

Софийский собор в Новгороде (1045 — 1050) — ТехЛиб СПБ УВТ

Великий Новгород, Кремль, Софийский собор, Софийская звонница

Софийский собор в Новгороде был возведен в 1045 — 1050 гг. «повелением князя Ярослава и сына его Владимира и архиепископа Луки» (НПЛ под 6553/1045 и 6558/1050 гг.).

Каменное строительство в Новгороде в первой половине XI в. отсутствовало. Для возведения собора строительная артель должна была прийти со стороны, и почти наверняка она пришла из Киева. Об этом нам скажет сама архитектурная композиция собора, но об этом же свидетельствуют и обстоятельства его возведения. Заказчиками нового здания выступили не только епископ и князь Новгорода Владимир, но и отец последнего великий князь киевский Ярослав Мудрый. В какой-то мере повторяется даже логика киевского градостроительства. Ведь Ярославом закладывается в Киеве рядом с городом Владимира новый, больший по размерам, в последнем возводится каменный Софийский собор (до этого деревянный Софийский собор располагался в другом месте и не имел такой значимости). В Новгороде после пожара деревянной Софии новая ставится в расширенном и обновленном князем детинце, она сразу берет на себя роль архитектурной доминанты всего города, сохраняя ее на протяжении всех последующих столетий.

Материалы, примененные при строительстве, и строительная техника принципиально аналогичны киевским. Смешанная кладка из камня и плинфы на цемяночном растворе стала в Новгороде только упрощеннее и грубее: больше применяется булыжный камень, из него почти сплошь выложены стены и столбы. Однако все арки и своды сложены в классическом для Киева и Константинополя технике кладки с утопленным рядом. Как и в последних, широко используются расчерчивание и раскраска лицевых поверхностей стен с целью создания иллюзии регулярной кладки из плинфы или из камня. Среди плинф в нижних частях центральной апсиды встречаются светлоглиняные, привезенные, очевидно, из Киева, ибо такой глины нет в Новгороде.

Главным аргументом в пользу киевского генезиса новгородского собора является сходство общей композиции обоих памятников. Оба храма — пятинефные с галереями и лестничными башнями, с обширными хорами, в углах которых устроены как бы одностолпные палаты, оба имеют многоглавые завершения. При ведущей роли княжеского заказа и участии одних и тех же зодчих в строительстве обоих Софийских соборов (конечно, не все мастера перешли в Новгород, но какая-то их часть — весьма вероятно) можно было бы ожидать копийного повторения киевского образца. Однако этого не произошло. Требования и вкусы новгородцев придали оригинальность их грандиозному каменному храму, причем настолько мощную и отчетливую, что он в последующие столетия часто становился образцом для местных зодчих. Не только церковный, но и художественный авторитет главного храма являлся непререкаемым.

Планы Софийских соборов: 1 — в Киеве, 1037-1040-е годы. 2 — в Новгороде, 1045 — 1050 гг., 3 — в Полоцке, серед. XI в.

Софийский собор в Новгороде меньше киевского прототипа (сторона центрального подкупольного квадрата 6,10 м против 7,75 м), стены же его несколько толще — 1,23 и против 1,12 м. Столбы с каждой стороны имеют лопатки, из-за чего их форма, как и в Киеве, оказывается крестообразной. Однако, в отличие от киевского памятника, вынос лопаток неодинаков. Его наибольшим размером является толщина центральных подпружных арок (около 60 см), наименьшим — толщина малых арок (около 35 см). Если границы этих колебаний установлены из соображений строительной техники и конструкции, то сами колебания не образуют системы, они случайны. Все же заметно тяготение лопаток, несущих малые арки, к наименьшему размеру — к толщине этих арок.

В Киеве в торцах рукавов креста помещены тройные аркады; если бы в Новгороде сделали им подобные, то пролеты арок равнялись 0,80 м при толщине столбов 1,20 м. Вероятно, подобная затесненность форм при размахе общей композиции не устраивала зодчих, и они вместо тройных аркад сделали двойные с одним центральным столбом (в западном рукаве — круглым, в остальных — восьмигранным, в верхнем ярусе все три столба — четырехгранные). В Киевской Софии малые нефы равны по ширине половине центральных, пролеты арок над ними — около 2,5 м, ширина же арок тройных аркад — 1,20 м, разница между этими арками очевидна. Если бы в Новгороде малые нефы были также сделаны в половину ширины центрального, то соответствующие пролеты оказались бы равными 2,30 и 2,00 м, т. е. арки оказались бы зрительно близкими, находящимися рядом, но чуть разными в пролетах, ритм этих различий выглядел бы несколько странно. Зодчие сблизили их, добившись однородности ритма в композиции, исходный размер дали двойные аркады — так могла быть определена ширина малых нефов. Малые нефы оказались по ширине несколько меньше половины центральных: они определены суммой — пролет арок плюс двойная ширина лопаток, необходимых для опоры этих арок (сложенных в один ряд плинфы и имеющих поэтому толщину около 40 см).

Более широкими являются лишь два продольных нефа перед боковыми апсидами собора. Они равны точно половине центрального. Думается, что такое исключение сделано в связи с принятыми традиционными приемами построения алтаря, где устойчивость архитектурных приемов могла переплетаться с представлениями неизменными, догматическими. Хотя разница в ширине этих и остальных малых нефов всего около 30 см, все же мы имеем доказательства ее осознания и учета зодчими в процессе строительства здания.

Глубокая центральная апсида не имеет никаких заплечиков, отделяющих ее от пространства вимы. Однако свод восточного рукава креста выделен пониженной аркой перед еще более низкой аркой конхи апсиды. Необходимость в подобном ступенчатом переходе вызвана резкой разницей в подъеме конхи и свода, хотя их основания, отмеченные шиферным карнизом, совпадают. Такой же перепад, хотя и одноступенчатый, существует в Киевской Софии, где он является следствием ступенчатого построения основного объема. В Новгороде в этом также проявляются соотношения общей композиции здания, но об этом речь пойдет ниже; сейчас же вернемся к пропорциям плана. Глубина восточного рукава (как она обрисована сводом) точно равна глубине сводов под угловыми восточными ячейками хор. Однако аналогичные пространства перед боковыми апсидами оказываются глубже (по оси восток-запад), их глубина приравнивается их ширине, они делаются квадратными, поскольку перекрываются главами с круглыми барабанами.

Сдвиг к востоку должен был бы немедленно отозваться уступами наружной поверхности восточной стены в ее верхней, проходящей над апсидами части. Однако этого не происходит, ибо зодчие арку перед центральной апсидой (изнутри по глубине точно равную толщине стен и всех остальных арок) несколько продолжают снаружи к востоку, утолщают, выравнивая ее поверхность со стенами над боковыми апсидами. Эта докладка необходима и конструктивно, ибо она заходит на конху и соединяет кладки. Важность полученной таким образом общей поверхности восточной стены храма выявляется тем, что отмериваемый от нее вынос центральной апсиды точно равен выносу галерей собора, то есть основной куб оказывается как бы окруженным одним по ширине поясом, что соответствует общей центрической композиции храма.

В западной части собора, куда продолжаются более широкие нефы, идущие от боковых апсид, разница размеров могла остаться незамеченной, если бы не было глав и с этой стороны. В восточной части можно было увеличить ячейку, приравняв ее глубину ширине. Над хорами такой сдвиг порвал бы линию поперечных нефов и расположение арок. Зодчие поэтому приравняли диаметр цилиндрических барабанов западных глав меньшему размеру, а от северной и южной несущих арок к барабанам подводит наклонная кладка, уничтожающая излишнюю ширину основания. Западные главы оказываются немного (но снаружи — зрительно воспринимаемо) уже восточных.

Рассмотренные плановые соотношения во многом связаны с будущими пространственными и конструктивными особенностями здания, но они еще не определяют высотных пропорций. Специфику последних обусловили особенности заказа, при которых даже подражание киевскому образцу приводило к новому и неожиданному. Эти особенности вызваны устройством галерей, однако так как структура храма и галерей общая (Штендер Г. М. Первичный замысел и последующее изменение галерей и лестничной башни Новгородской Софии.- В кн.: Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977, с. 34 — 37.) , то изменения коснулись всего здания.

Галереи в уровне пола хор скреплены с основным объемом связями, причем для последних гнезда в стенах храма были приготовлены при их кладке, что говорит об изначальности и неразрывности композиционного замысла — собор, окруженный одноярусными галереями (Там же.). Галереи не были просто открытыми аркадами (как в Киеве), а имели специальное расчленение и использование. Думается, что именно поэтому они сделаны равными не малым, а большим нефам собора. В юго-западном углу расположена лестничная башня, в остальных углах — придельные храмы. В восточных приделах мы встречаемся с намеренным увеличением их площади: западные стены смещены по отношению к лопаткам и столбам храма к западу (Комеч А. И. Роль приделов в формировании общей композиции Софийского собора в Новгороде. — В кн.: Средневековая Русь. М., 1976, с. 147-151.).

Выбранные из требований заказа плановые размеры галерей поставили зодчих перед трудными задачами. Системы арок и вводов, перекинутые над малыми нефами и галереями, согласно византийской и киевской традиции должны иметь общий уровень как основания (в храме он отмечен плитами), так и завершения (ибо пол хор должен совпадать с полом галерей). Галереи вдвое шире нефов, естественно, что при одинаковой системе перекрытия последние сами по себе должны по высоте оказаться различными также в два раза, что нарушило бы структурные соответствия. Если в киевском храме своды непосредственно лежат на поддерживающих арках, то в Новгороде арки и своды под хорами основного помещения разделены рядами вертикальной кладки, очертания арок, отсчитывая от каменных плит, включают части прямой кладки. Вся система как бы растянута, чтобы заполнить оказавшийся неожиданно большим промежуток. Становится ясным, что арки и своды храма вписаны в зону, определенную каким-то другим размером.

Если обратить внимание на галереи, то в большей их части опорой сводов являются аркбутаны, при этом в узких ячейках над ними свободно размещаются цилиндрические своды, а в широких ячейках по центральным осям всего храма своды с трудом вмещаются в этот пояс, они носят пониженный характер, в них есть как бы вынужденность вписывания.

Сейчас существует лишь одно помещение галерей, где цилиндрический свод правильных очертаний опирается (без какой-либо промежуточной кладки) на строго полуциркульную арку: это — юго-восточный придел. Здесь конструктивно все свободно и ясно, при этом начало и конец системы совпадают с зоной перекрытия по всему храму. Очевидно, аналогичное устройство было в северо-восточном приделе, нечто подобное существовало и в северо-западном приделе, ибо там вместо придававших пространству резкую асимметрию аркбутанов были применены полуциркульные арки. Создается впечатление, что устройство трех приделов и конструкция их перекрытия сыграли решающую роль в общей композиции здания. Из-за них галереи сделали широкими, что повлекло за собой увеличенную высоту арок и сводов, которые — опять-таки над приделами — определили размер зоны перекрытия всего первого яруса. Поскольку работы производились одновременно — вначале возвели первый ярус храма, оставив снаружи проемы для соединения связей галерей и храма, а затем уже заложили и возвели сами галереи,- то мы можем сделать вывод об очень ясном и точном понимании мастерами в начале и в процессе строительства окончательных соотношений форм создававшегося собора.

Использованы фотографии: http://www.temples.ru/ (Яшина Марина; Бобров М. С.)

Теперь рассмотрим систему вертикальных пропорций в целом. В Киевской Софии высота рукавов креста (над крайними нефами), поделенная пополам, давала уровень пола хор. Оба яруса можно разделить еще раз пополам — и в каждом ярусе новые уровни совпадут с шиферными карнизами пят малых арок. По высоте храм распадается на четыре равных пояса, из которых высота второго и четвертого образуется сама собой, из конструктивных соображений (она оказывается половиной принятой за модуль стороны центрального квадрата, а вся высота в целом составляет два таких модуля).

Если отмерить половину высоты новгородского собора (без глав), то этот уровень окажется где-то между шелыгами сводов под хорами и полом хор, очень близко уровню заложенных здесь — и в храме, и на галереях — связей. Если взять половины образовавшихся ярусов, то с новыми границами опять-таки совпадут не архитектурные членения — каменные плиты столбов и лопаток, а уровни связей над ними. Построение храма четырьмя равными поясами, в Киеве примененное в зрительной организации форм, в Новгороде проявилось в конструктивной логике. Уровни же зрительные, образуемые плитами, потеряли соразмерность. Если в плановых размерах Софии Новгородской подчеркнута как бы общая единица измерения и ритма — малая арка, то вертикальные пропорции лишены ясности.

Существенны два обстоятельства: то, что эти четыре равные пояса все же существуют, и то, что высота второго определена перекрытиями приделов. Зодчие, исходя из системы завершения приделов, рассчитали высоту второго яруса и приравняли ему все остальные. Таким образом, широкая и спокойная структура Софии Киевской была преобразована в вертикальное энергичное движение новгородского памятника.

Хоры очутились на высоте более 10 м от пола храма (в Киеве, при больших плановых размерах — около 8 м). Первый ярус известняковых плит проходит на высоте примерно 5 м, между ним и пятами сводов над малыми нефами оказалось расстояние более чем в 3,5 м. Собственная же высота малых арок — они должны начинаться от плит и нести эти своды — всего 1 м (ибо расстояние между противоположными лопатками малых нефов — 2 м). Между арками и сводами мог бы образоваться разрыв в 2,5 м, и это поставило перед зодчими дополнительные задачи. Если бы они зону над арками заполнили кладкой, то пространства под хорами превратилось бы в разрозненные «колодцы».

И хотя подобное впечатление в какой-то степени осталось, в композицию были внесены изменения, определившие удачу основного архитектурного замысла. Мастера подняли арки, ввели между их пятами и каменными плитами дополнительную вертикальную кладку лопаток. Поскольку зрительно арки все равно начинаются от шиферных плит, то их очертания становятся вытянутыми. Традиционный криволинейный ритм византийской и киевской архитектуры изменяется вертикальным движением, как бы вторгшимся в сами арки.

Цилиндрические своды под хорами расположены по оси север — юг, они группируют ячейки в протяженный и высокий крайний западный неф, а следующие к востоку ячейки в северо-и юго-западных углах группируются по две в поперечном же направлении. Известная автономность пространств образовавшихся поперечных нефов несколько преодолевается поднятостью арок между ними под самые своды, что объединяет ячейки и по четыре в каждом из углов храма (подобно киевской группировке и композиции верхнего яруса).

Не все арки подняты на одну и ту же высоту, здесь проведена некоторая сознательная дифференциация. В западной ветви креста высота малых арок примерно равна ширине арок. Думается, что такими же были проемы двойных аркад всех рукавов креста. Арки, выходящие в северный и южный рукава креста с западной стороны, сделаны немного выше, находящиеся в одном поперечном ряду с ними арки над крайними нефами — еще выше. Но все эти арки заметно не доходят до пят сводов под хорами, обособляя последние от центрального крестообразного пространства. Разная высота арок как бы определяет направление и степень естественности выхода из них: легче всего движение в обход, в крайние нефы, чем подчеркивается принадлежность ячеек под хорами именно обходу; следующее движение — на восток, к алтарю, самое закрытое — в западную ветвь креста.

В крайних нефах хоры доходят до восточной стены храма, высота восточных ячеек под хорами значительно меньше, чем западных, ибо зодчие отрезали здесь большую часть зоны перекрытия, устроив над низко перекинутыми сводами тайники с доступом в них через лазы на втором этаже, в полу хор.

Пространственная композиция верхней части здания принципиально близка структуре нижней, ее основой являются рукава креста, окруженные ярусной горизонтальной последовательностью малых арок. Арки имеют такие же вытянутые очертания, как и внизу.

Угловые части хор превращены в одностолпные палаты. Восьмигранные столбы в их центре не имеют лопаток, поэтому, как и в Киевской Софии, пролеты расходящихся от них четырех арок оказываются шире остальных. Цельность композиционного мотива (соединяющиеся своеобразным цветком арки) и большая разреженность, раздвинутость объемных форм содействуют пространственной слитности помещений. Последняя, правда, в некоторой степени ослабляется формой арок, в которых стекание к общему центру участками вертикальной кладки начинает преобразовываться в параллельное движение рядом расположенных форм. Еще больше центричность композиции разбивают своды. Ближайшие к центру храма ячейки завершены световыми главами, к которым направлены своеобразные «двускатные» своды ячеек, примыкающих с запада и со стороны боковых фасадов. Центры ориентированного движения арок и сводов не совпадают. Помещенная между арками и сводами вертикальная кладка делает пространства сводов глубокими и опять-таки параллельными, а не соединяющимися.

Центральные коробовые своды сделаны несколько пониженными (что напоминает перекрытия центральных ячеек галерей) — для того, чтобы не нарушить равенство подъема с угловыми частями — принцип, обратный пирамидальной ступенчатой композиции Софии Киевской, но повторяющий соотношение сводов нижнего яруса, где он был конструктивно вынужденным. Шелыги всех сводов оказываются примерно на одном уровне (малые своды вытянуты, повышены, большие понижены), на одной высоте снаружи начинаются и завершающие собор главы. Малые главы внутри начинаются прямо над арками своих ячеек, они являются как бы удлиненными сводами.

В процессе строительства собора, уже возведя храм и галереи, зодчие решили возвести второй ярус галерей — «палаты», по выражению летописей (Штендер Г. М. Указ. соч., с. 37 — 43; Он же. К вопросу о галереях Софии Новгородской (по материалам археологического исследования северо-западной части здания). — Реставрация и исследования памятников культуры. М , 1982 вып. II, с. 6 — 27.). Палаты были перекрыты полусводами, перекинутыми от внешних стен галерей к стенам храма, их поддерживали арки и аркбутаны.

Окна собора расположены в пяти уровнях: два под хорами, окна второго яруса вписаны в люнеты сводов под хорами, там же, где своды идут параллельно стене (западный фасад и центральные прясла северного и южного фасадов), окна опущены и заканчиваются до уровня пят сводов. Два окна центральных прясел отвечают двойным аркадам в рукавах креста.

Над хорами проходят третий и четвертый яруса окон: в арко-солиях — окна-щели, окна на уровне малых арок аналогичны проемам второго яруса и так же расположены — в центральных пряслах опущены вниз, при взгляде внутри в перспективах рукавов креста они вписываются в проемы аркад. Пятый световой ярус — проемы барабанов.

В алтаре окна расположены иначе. В Софии Киевской в трех средних апсидах окна были прорезаны лишь внизу, над синтроном. Большая высота новгородского памятника заставила зодчих прорезать второй ярус окон: в боковых апсидах — в уровне сводов под хорами, в центральной — в уровне столбов на хорах.

Интерьер собора по окончании строительства не был целиком расписан. До уровня хор поверхность стен гладко затерли цемянкой, выше сплошной затирки не было и кладка оставалась открытой. Граненые и круглые столбы выложены из плинфы и тонкой плиты в технике с утопленным рядом. В проходе из центральной апсиды в южную сохранилась нанесенная вдавливанием шнура в еще незастывшую цемянку сетка членений, подражающая квадровой кладке. Подобная же обработка в сочетании с раскраской были на апсидах и малых барабанах снаружи.

Полы собраны были цемяночными, они находились в разных уровнях: самый приподнятый — в центральной апсиде, к северу и югу полы понижались на 15 см в каждом компартименте.

Наружный облик собора предопределен его внутренней структурой (размещение лопаток, окон, соотношения закомар, глав). Особую организацию получила алтарная часть. Главная апсида сделана граненой, на ее ребрах помещены полукруглые тяги. В нижнем ярусе окон три центральных окна помещены выше окон боковых апсид, из этих трех окон среднее приподнято еще немного. Подчеркивание основной вертикальной оси выявляет заложенную во внутренней структуре симметрию фасада. Хотя общее положение окон — по горизонтали — не теряет силы, все же здесь мы можем обнаружить тенденцию к вертикальной композиции. Она порождена, очевидно, высотой собора, не заслоненного с этой стороны галереями.

Зодчие в начале строительства еще не совсем ясно представляли себе композицию восточного фасада. Они выложили окна центральной апсиды значительно ниже, а когда решили передвинуть их выше, то им пришлось разобрать уже сложенные арочные перемычки и частично снизу заложить готовые проемы.

Верхние окна апсид уже не образуют пояса. Среднее окно резко поднято вверх, что опять-таки выдает желание выделить вертикальную ось (хотя все уровни окон и соотнесены с членениями интерьера). Можно думать, что стремление к общему нарастанию движения от периферии к центру и вверх явилось причиной употребления полусводов в восточных углах храма над вторым этажом хор. Такие же полусводы верхнего яруса галерей усилили общий композиционный ритм, создав выразительную и в основном целенаправленную композицию.

Тем не менее даже на этом фасаде видна известная несогласованность форм. Окна второго яруса по высоте и ширине соотносятся как бы случайно, широкие нижние окна боковых апсид прорезаны по осям малых нефов храма, узкие верхние немного развернуты от центра. Проемы по отношению к стене узки, глади стены остается очень много, а ритмика ее расчленения, понятная внизу, вверху становится неуловимой. При общем подъеме фасада к центру вверх находящийся на оси симметрии свод восточного рукава креста выглядит неожиданно просевшим между постаментами малых глав.

Зодчих в наибольшей мере занимала гармонизация объемного решения здания. Специальное внимание уделялось лишь завершающим весь объем формам — карнизам закомар, декоративным аркам в завершении барабанов. Есть и еще одно важное новшество — появление позакомарного увенчания фасадов. Оно даже становится декоративным — в принципе. Северо-западный угол собора перекрыт коробковым сводом с шелыгой по оси восток — запад, ему соответствует закомара западного фасада. С северной стороны этого свода возводится чисто декоративная закомара, необходимая лишь для определенного наружного облика храма. На южном фасаде подобная закомара не является декоративной, ибо мастера повернули свод по оси север — юг (в западной закомаре здесь из-за примыкания лестничной башни не было необходимости).

Восточные прясла северного и южного фасадов лишены закомар и выглядят пониженными. Пониженными, как мы помним, являлись и боковые восточные угловые помещения в Киевской Софии, боковые фасады обоих храмов оказываются несимметричными.

Щипцовые (соответствующие очертаниями сводов за ними) и полукруглые (малые — вытянутые, большие — пониженные) закомары образуют своеобразный и прихотливый мотив в верхних частях здания. Хотя собор является первым русским памятником, в котором позакомарное завершение фасадов проявилось как особый принцип, оно еще здесь не понимается как принцип структурный. Зодчие не заботятся о создании фасадных композиций, выделивших бы сам объем собора. Объем как бы лишен дифференциации — храм и галереи сливаются в единый блок, фасады галерей играют роль фасадов всего здания. Любые мелкие несогласования становятся второстепенными перед ощущением мощного кубообразного массива, завершенного единым и компактным пятиглавием.

Большая высота собора затушевывается широкими галереями, преобладающим движением является не вертикальный подъем, а широкое нестесненное развитие. Главы увенчивают объем, движение не проходит через них вверх, а расходится от них в стороны и вниз. Мощь, сила, внутренняя спаянность преобладают в общем впечатлении. Незыблемость целого не может поколебать даже периферийное положение крупной лестничной башни и ее широкой главы.

Первоначальный облик собора был несколько иным, более сложным по характеру (Для суждения об архитектуре Софии Новгородской основополагающее значение имеют работы Г. М. Штендера. Помимо указанных выше, см.: Штендер Г. М. К вопросу об архитектуре малых форм Софии Новгородской. — В кн.: Древнерусское искусство. Художественная культура Новгорода. М., 1968, с. 83 — 107; Он же. К вопросу о декоративных особенностях строительной техники Новгородской Софии. — В кн.: Культура средневековой Руси. Л., 1974, с. 202-212.). Стены оставались неоштукатуренными до середины XII в. Грубой каменной кладке розовая цемянка и гладкая затертость поверхности придавали удивительную живописность и вибрацию, растворявшие излишнюю массивность форм. Фаски вокруг камней, орнаментальная роспись под квадровую кладку и кладку с утопленным рядом (апсиды и барабаны малых глав), радиальная аккуратная кладка арочных проемов пронизывали зрительно движением единую литую оболочку здания. Они не выделяли в ней структурный костяк, а, наоборот, подчеркивали ее текучую природу, способность к непрерывному продолжению и огибанию. Живой ритм цветной оболочки здания снимал холодную отчужденность камня, вызывая удивительное ощущение ее ремесленной сотворенности, рукодельности, своеобразной очеловеченности. Выглядящий сейчас сурово собор был приветливее, радостнее, легче.

Мы проследили основные особенности композиции Софийского собора и дали гипотетическое истолкование причин их появления. При этом основной задачей был анализ взаимодействия трех сфер внимания зодчих — функциональной, конструктивной, эстетической. Нам хотелось показать известную их разделенность в данном случае, ограниченность эстетического критерия при создании архитектурного организма.

Однако, будучи выстроенным, собор и его любая часть стали способными к эмоциональному воздействию на созерцающего их. И теперь мы должны понять эту как бы неизбежную эстетическую выразительность реально существующей формы, пользуясь при этом как коррективами, предохраняющими от излишнего субъективизма, уже полученными выше данными.

Если мы захотим почувствовать ритмику плановой структуры — как бы проходя нефы храма с опущенными глазами, — то сразу становится воспринимаемой центричность композиции. Все кажется однородным, составленным из кратных ячеек, сгруппированных вокруг центрального креста без всяких осложняющих акцентов. При подъеме до уровня плит первого яруса пространство как будто остается таким же. Однако вертикальность пропорций уже нарушает чувство плановой объединенности. Ячейки выглядят как высокие четырехгранные пространственные «призмы», существующие рядом, но параллельно, без пересечений и взаимопроникновений.

Своды придают совсем новую выразительность пространствам под хорами, уничтожая самостоятельность ячеек, но группируя их в опять-таки раздельные параллельные группы, чья ориентация противоречит основной центрической системе. Получает особый характер и среднее пространство, ибо ряд одинаковых малых арок и высокие поверхности стен над ними как бы гранят его, подчеркивая вертикальность и одинаковый темп подъема всех частей. При этом пространство под хорами от него отсекается и из него не воспринимается.

Верхняя часть собора значительно более связана с византийским каноном, она, собственно говоря, в главном определена им. Крестообразность основного пространства с куполом наверху, выразительность ритмической переклички арок, ощущение общего принципа охватывающей балдахинной структуры — все это мощно воздействует на находящегося в храме человека. Однако необычайная высота здания (оно пропорционально в полтора раза выше киевского собора), множественность и весомость равномерно заполняющих его вертикальных форм вносят много нового. Вместе с объединяющим принципом балдахина — как бы параллельное сосуществование объемов и пространственных ячеек, ощущение единой структуры сочетается со своеобразной составленностью из отдельных вертикальных пространственных «столбов». Спокойная, созерцательная и нисходящая ритмика линий и бестелесных поверхностей византийского храма заменяется настойчиво-увлекающим подъемом крупных лопаток и опор. Сохраняющаяся вертикальность пропорций, ряд одинаковых малых арок, создающих своими вертикалями сильный, в какой-то мере даже отвлекающий ритм периферийных элементов, возвращают нас к представлению о кубе вместо ощущения пирамидальности.

Хотя зодчие выстроили очень высокий храм, все же они никоим образом не мыслили его вертикально развивающимся организмом. В соборе нет вертикальных группировок форм, и хотя подъем вверх пронизывает все части интерьера, он в общем ощущении остается кубообразным. Бросаются в глаза три горизонтальных уровня заложения плит, которым прежде еще соответствовали связи. Горизонтально развиваются и два пояса с одинаковых малых арок, в двух уровнях равномерно огибающих центральное крестообразное пространство. Эти пояса разделены глухими высокими плоскостями стен, поэтому зрительная связь по вертикали между ними не возникает, что еще больше подчеркивает принцип горизонтального развертывания.

Пространство храма не обладает зрительной цельностью, изотропностью, универсальностью. Это не столько среда, в которой находятся все формы, сколько промежутки между последними. Отдельные зоны — под куполом, в рукавах креста, под хорами, на хорах, в апсидах — все имеют особые ориентацию, масштаб, выразительность. В дополнение к уже сказанному можно добавить еще сознательную дифференциацию ячеек по их сакральной значимости — ибо пол в храме располагался ступенями, повышавшимися к центральной апсиде. Несколько бытовой, неожиданный оттенок вносили уступы-лавки вдоль стен в нижнем ярусе и в аркосолиях на хорах, где уютность ниш и щели-окошки придают пространству нечто от жилых помещений.

Мышление мастеров вряд ли можно назвать пространственным, их заботы были связаны преимущественно с каменной структурой здания. Но все своеобразие ситуации в том, что подобной интерпретации подверглась византийская строительная традиция, столь связанная именно с пространственными решениями. Венчаемое куполом широкое пространство византийских центрических по основному принципу храмов получило здесь неведомые прежде расчлененность, вертикализм и суженность. В основе перемен лежали причины функционального и конструктивного порядка, однако эстетический эффект от рождающейся формы был понят, принят и усилен. При этом оба принципа — традиционный и вновь образовавшийся — сосуществуют, лишая восприятие единства, заменяя его сложностью и многовариантностью. Собор допускает различные толкования, ибо его выразительность несводима к одному началу.

Можно говорить о вогнутости плоскостей и линий интерьера, как бы дающих свободу и незатесненность пространству, в какой-то мере можно ощутить и слитность всех ячеек. Масса при этом интерпретируется как оболочка. Однако с равным основанием можно заметить крупные тяжелые формы, которые превращают оболочку в массив, на место плоскости всегда ставя объем. Если в византийских постройках мы всегда встречаемся с освобожденностью пространства от давления, то в Новгороде тяжесть массы превращает его в закрытое и укрытое. Подобное различие может быть сопоставлено с характером византийского религиозного переживания в его как бы выходе вовне человека, к богу, и с уходом в себя, сосредоточением не столько на космических, сколько на сотириологических вопросах, что стало свойственно русскому религиозному сознанию.

С одной стороны, мы встречаем в храме ритмику криволинейных очертаний, круговращение, дезориентирующее созерцавшего и вовлекающее его в сложное и бесконечное движение вокруг центрального купола. Сама крупность купола и обилие света делают верхние части главенствующими. Движение по-прежнему как бы спускается оттуда, ощутимы его согласованность и гармония. Несомненным кажется господство одного начала, своеобразный «монархизм» системы.

С другой стороны, прямые как бы граненые протяженные объемы, образующие в интерьере параллельные структуры, резко активизируют движение вверх, горизонтальные и вертикальные прямые линии разрушают выразительность криволинейных форм, вторгаясь даже в сами эти формы. Активное волевое чувство сообщает архитектуре отпечаток совсем иной культуры, нежели константинопольская. В этой повышенной массивности и энергии угадывается начальный этап культуры народа, чья история имела гораздо более общего с государствами романской Европы, нежели с «империей ромеев». Вместо сложной целостности торжествует своеобразная составность и упрощенность, «монархический» принцип композиции сосуществует со своеобразной «олигархией» форм.

Выразительность канонического типа крестово-купольного храма связана с прошлым, источником нового были заказ и навыки мастеров, столкновение этих начал привело к появлению в соборе своеобразных зон «примирения» разноречивых импульсов. Ими стали своды под хорами и над ними, в композиции которых нельзя усмотреть самостоятельный эстетический замысел. Вместе с тем именно эти части здания носят характер наиболее оригинальный, ибо их композиция оказалась неизбежной, просто получилась из неповторимого стечения обстоятельств самого строительства. Внося много случайного и как бы стихийного в зрительную выразительность формы, они усиливают оригинальность, небанальность всего здания, еще более увеличивая его предрасположенность к разному восприятию, прочтению.

Двойственное впечатление производит кладка здания. С одной стороны, в ней очень много необработанного камня, вносящего оттенок тяжести и вещной материальной неодушевленности. Подобное, свойственное и романскому искусству начало усугубляется геометричностью членений крупной формы. С другой стороны, камни и плинфы залиты цемянкой, формы в целом носят характер рукотворных, отлитых, они соединяются в сплошную оболочку, где все — столбы, лопатки, арки, своды — неразрывно соединено, где неровности фактуры создают ощущение бесконечного движения поверхностей, формирующих не столько объемы, сколько пространство. Техника кладки делает легче даже массивные формы, ибо широкие слои цемянки уничтожают тяжесть камней и плинф, как бы плававших в этой прежде жидкой субстанции и потом застывших, лишенных движения в какую-либо сторону, в том числе и вниз. Тщательная затертость цемянки и обрамление камней фасками усиливают это впечатление. Движение архитектурных форм не совпадает с движением, вернее, с его отсутствием у самого наполняющего форму вещества, что порождает ощущение плотной, но инертной массы, охваченной идеальной энергией формы, ощущение одухотворенности и вещной неодушевленности одновременно. Лишь в четкой порядовой кладке восьмигранных и круглых столбов и радиальной кладке арок и сводов ритмика материала становится формообразующей.

Уже отмеченное выше существование в общей продуманной системе здания частей малосогласованных, несколько хаотичных сочетается с недошифровываемостью вещной природы кладки, некоторой таинственностью существования материала, невыявляемой в форме. Эти черты есть почти непременное свойство средневековой архитектуры, как бы фон развития ее осознанных концепций. Сама случайность, непредсказуемость их проявления содействуют обострению индивидуальности, неповторимости каждого памятника.

Высота развития византийской архитектурной традиции, опыт практической работы пришедших из Киева мастеров определили властную осознанность основной композиционной концепции новгородского собора, однако новизна некоторых задач строительства и используемого материала выявили в нем ноту стихийного, непредугадываемого в большей мере, чем это было в Софии Киевской, не говоря уже о памятниках Константинополя. Отсюда и сложность, многовариантность восприятия собора, сильно зависящая от настроения зрителя и условий освещения. Свет может вылепить лопатки и столбы, подчеркнуть структурное начало, а может равномерно распределиться по всем поверхностям, позволяя сильнее прозвучать выразительности инертной кладки.

В целом Софийский собор в Новгороде удивительным образом обнаруживает постоянное свойство искусства древнего мира и средневековья, когда на основе предуказанного заказом и предопределенного даже опытом мастеров подражания конкретному образцу рождается ярко индивидуальное произведение, отвечающее вкусам местной общественной среды и сообразующееся с иными материальными условиями и возможностями. В Киеве использование византийской традиции привело к возникновению творчески самостоятельного искусства, точно так же киевская традиция в Новгороде послужила истоком формирования особого эстетического идеала, особого понимания выразительности архитектурных форм. София Новгородская является, безусловно, памятником великокняжеского строительства середины XI в. , эпохи расцвета Киевской Руси, но ее своеобразие оказалось настолько созвучным особенностям социальной жизни Новгорода, что не только ее формы стали объектом подражания в последующие столетия, но даже выразительность ее архитектуры со временем была осмыслена как адекватная духу общественной жизни Новгорода. Именно поэтому, а не только в силу значимости собора в религиозной и политической жизни города оказались столь безусловными сказанные позже слова князя Мстислава Мстиславича Удалого: «Где святая София, там и Новгород» (НПЛ под 1215 г.; см. НПЛ, с. 55.).


Звонница Софийского собора в Кремле Новгорода Великого	Сигтунские (Магдебургские) ворота Рождественского придела Софийского собора в Великом Новгороде

Использованы фотографии: http://www.temples.ru/ (Яшина Марина; Бобров М. С.)

Читать по теме:

Любопытные факты о соборе Святой Софии в Новгороде

Собор Святой Софии — главный православный храм Великого Новгорода, созданный в 1045—1050 годах. На протяжении столетий — духовный центр Новгородской республики. Одна из древнейших церквей, построенная славянами…

15 февраля 1045 года началось строительство Софийского собора в Новгороде. «Умрем за Святую Софию!» — боевой клич новгородцев. Они шли в бой не за какие-либо государственные институты, а за Божию Правду, которую свято хранил Великий Новгород…

Монета мудрости

София, Премудрость Божья, есть одно из имен Христа. Однако во всех известных случаях присяги новгородцы целуют икону Богородицы. Это заставляет думать, во-первых, что в Средние века не существовало известного иконографического типа св. Софии в виде огненного ангела, а, во-вторых, что в Новгороде возобладало богородничное или женственное понимание Софии.

Интересно, что на новгородских монетах изображался не князь, а София (ангел, представляющий собой мудрость). На них стоит надпись „Великого Новгорода“, тогда как на монетах русских княжеств всегда стояли имена князей.

Под защитой Премудрости

Святая София имела у новгородцев осязаемый символ — Софийский собор. Значение этого собора для Новгорода было столь велико, что новгородский летописец смело утверждал: «Где Святая София, тут Новгород!»

Новгород был республикой — Господином Великим Новгородом. Собор Святой Софии являлся его духовным центром, и существовало поверье, что Новгород охраняется „Божественной Премудростью“.

Ярослав Мудрый

Софийский собор заложил Ярослав Мудрый. В 1046 году в Новгороде чуть севернее сгоревшей ранее 13-главной деревянной церкви. В это время город управлялся его сыном, Владимиром Ярославичем.

Ярослав Мудрый на </span></em>Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде.

Стройка шла довольно быстро, и епископ Лука освятил собор уже в 1050-1052 годах. Сначала храм решено было не белить, и оставить кладку открытой. Стены внутри также остались открытыми. Полностью храм стал белым только через сто лет, в 1151 году.

Высокая честь

Софийский собор использовался не только для богослужения. Он являлся местом, где проходили различные государственные акты и торжественные церемонии, устраивались, например, приемы иностранных церемонии, здесь размещались библиотека и архив древнего Новгорода, хранились исторические ценности города, образцы мер и весов.

Под звон Софии на площади перед собором собиралось всенародное вече, устраивались проводы воинов и встречи победителей. Церковь Святой Софии имела патрональное значение для Новгорода и всей его земли.

Там хоронили владык, иногда князей и тех граждан, которые особенными подвигами и услугами отечеству удостаивались по смерти такой чести, преимущественно, когда они положили голову в бою за веру и новгородскую свободу. Быть погребенным во храме Святой Софии считалось самою высокою честью.

Жребий брошен

Новгородского архиепископа избирали на вече. Имена кандидатов писали на жребиях, которые клали на престол собора Святой Софии. Служили литургию.

После окончания богослужения тянули жребий, который и определял имя нового владыки. Новгородцы считали, что именно таким образом лучше всего совершается божественное волеизъявление.

Они говорили: «Не хотим избрания от человека, а желаем принять извещение от Бога — кого Бог захочет и Святая София».

Святая защита

В 1170 году Новгород был осажден суздальцами во главе с Андреем Боголюбским. Во время очередного штурма одна из стрел попала в икону Знамения. Из нее как из живой, потекли слезы, и Богородица повернула свой лик к новгородцам.

На осаждавших напал ужас, и они, бросив оружие и обозы, в страхе побежали кто куда. Сейчас чудотворная икона установлена в Софийском соборе справа от Царских врат.

В 1570 году Иван Грозный силой захватил Новгород и отдал его на разграбление опричникам. По легенде, когда голубь увидел с высоты храма жуткое побоище, он окаменел от ужаса.

Одному из чудом уцелевших монахов было видение о том, что голубь этот послан горожанам как божественное обещание защиты и от всех врагов. Пока голубь на кресте – город сохраняется.

Странствия Креста

Во время немецкой оккупации в Новгороде был расквартирован инженерный корпус испанской «Голубой дивизии”. При отступлении крест с купола Софийского собора вывезли в Испанию как трофей.

Софийский собор в 1944г.

В 2002 году новгородскому архиепископу стало известно, что святыня находится в часовне музея Военно-инженерной академии Испании в Мадриде. В результате переговоров с испанским королем было принято решение о возвращении креста. И в 2004 году крест Софии вернулся в Великий Новгород.

[источники]
https://storyfiles.blogspot.com/2015/09/blog-post.html

Самые сливки из блога и дополнительная познавательная информация на канале https://t.me/info_jor

Это копия статьи, находящейся по адресу https://masterokblog.

ru/?p=67968.

Строительство Софийского собора в г. Витебске

Историческая справка

На Святой Руси было три знаковых храма – Софийские соборы в Полоцке, Киеве и Новгороде – главные памятники древнего зодчества. Возведены они на берегах рек – Днепр, Западная Двина и Волхов.

Храмы Святой Софии, Премудрости Божией, в трех братских славянских странах — Беларуси, Украине и России, издревле символизировали мощь и единство наших народов, величие государства.

В истории нашей страны Софийский собор занимает значимое место.

Это одна из самых древних святынь Полоцкого княжества, в которое входил Витебск, один из первых каменных храмов на территории Белой Руси, ставший символом политического и экономического расцвета Полоцкой земли.

Упоминание о Софии сохранилось в древнейшем памятнике XII века — «Слове о полку Игореве», это следующие строки: «Всеслав князь … в Полотьске позвониша заутренюю рано, у Святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша».

Главная идея храма — это напоминание о Софийском Соборе Константинополя.

При соборе Святой Софии воспитывалась преподобная Евфросиния Полоцкая, просветительница земли белорусской, велось летописание, имелись богатейшие книжные хранилища, собирались общественные грамоты и акты.

Знаменитый Полоцкий Софийский собор был взорван в 1710 году, и на части его фундаментов в середине ХVIII века был выстроен католический храм в западном стиле виленского барокко. В подвальной части нового собора сохранились часть фундамента собора XI века, столпы и часть стен алтарной части с мозаикой.

В настоящее время Софийский собор входит в состав Полоцкого историко-культурного музея-заповедника. Здесь располагается музей истории архитектуры храма.

В год 2000-летия от Рождества Христова православными верующими Витебщины было принято решение о воссоздании Софийского собора в городе Витебске на берегу Западной Двины в том историческом виде, в каком он был создан в XI веке.

В 2002 году в городе Витебске была зарегистрирована православная община Софийского собора. Более 10-ти лет паства Витебской епархии уповала на помощь Божию в воссоздании Софийского собора в городе Витебске на берегу Западной Двины и закончила подготовительный этап работ по документальному воссозданию Софийского собора.

21 июня 2013 года получена резолюция Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на обращение Витебской епархии от 28.05.2013г. относительно строительства храма Святой Софии в городе Витебске: «Возведение храма Святой Софии в городе Витебске благословляется».

5 июля 2013 года на заседании Святого Синода Белорусской Православной Церкви было поддержано предложение о строительстве Софийского собора в городе Витебске по образу собора XI века.

15 апреля 2015 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл одобрил представленный ему управляющим Витебской епархией Архиепископом Витебским и Оршанским Димитрием проект Софийского собора: «Благословляю воссоздание храма Святой Софии, великого памятника, свидетельствующего об истоках православного христианства на Белой Руси».

Возрождение храма Святой Софии в городе Витебске обусловлено как его географическим положением – близость к границе с Россией, так и его культурно-исторической миссией как северной столицы Беларуси.

Реквизиты

«Приход Софийского собора в г. Витебска Витебской епархии Белорусской Православной Церкви».

В лице настоятеля протоиерея Мартыновича Михаила Ивановича, действующего на основании Устава.

УНН 300985536 г. Витебск ул. Крылова 7, 210015

Номера счетов:

3015500000182 -974 расчетный (белорусские рубли)
3135500000033 -978 расчетный (евро)
3135500000033 -840 расчетный (доллар США)
3135500000033 -643 расчетный (российский рубль)

Открыты в г. Минск ОАО «Белгазпромбанк» МФО 742, располож. по адресу г. Витебск ул. Янки Купалы 2/44

Новости проекта

Избранные Фото

Комментарии к фотографиям

Софийский собор в Полоцке
Софийский собор в Полоцке
Софийский собор в Новгороде
Софийский собор в Новгороде
Софийский собор в Константинополе
Никольская церковь в Новгороде
Софийский собор в Киеве

Софийский собор (Новгород) — Вики

Собо́р Свято́й Софи́и — главный православный храм Великого Новгорода, созданный в 1045—1050 годах, кафедральный собор Новгородской митрополии. На протяжении столетий — духовный центр Новгородской республики. Один из древнейших храмов на территории России.ПРИВЕТ ВСЕМ!!!

История

В 1046 году великий князь Ярослав Мудрый и княгиня Ирина (Ингигерда) направились в Новгород из Киева к сыну Владимиру на закладку им Софийского собора. Собор был заложен в Детинце на месте Владычного двора и строился примерно до 1050 года вместо сгоревшего перед этим 13-главого деревянного храма «из дуба о 13 верхах» 989 года, однако не на том же месте, а севернее.

Освящён собор был по данным разных летописей в 1050 или 1052 году епископом Лукой Жидятой.

Храм имел пять нефов и три галереи, в которых располагалось несколько дополнительных престолов. Северная галерея несколько раз перестраивалась.

Первоначально стены храма не были побелены, за исключением криволинейных в плане апсид и барабанов, покрытых слоем цемянки. Внутренние стороны стен также были обнажены, в то время как своды изначально обмазаны цемянкой и покрыты фресками. Такое оформление было выбрано под воздействием архитектуры Константинополя, в которой мраморная облицовка стен сочеталась с мозаиками на сводах; однако мрамор был заменён известняком, а мозаика — фресками. Сплошь обмазаны цемянкой стены были, вероятно, уже в 1151 году.

На западном портале смонтированы бронзовые Магдебургские врата в романском стиле с большим количеством горельефов и скульптур.

Не позже XVIII века для укрепления стен к южному и северному фасаду пристроили по три контрфорса. При реставрации 1893—1900 годов контрфорсы с южного фасада были разобраны и было возвращено храму посводное покрытие. Реставрацию собора осуществлял архитектор Н. С. Курдюков.

В 1922 году в ходе кампании по изъятию церковных ценностей, часть церковного имущества была изъята. В 1929 году он был закрыт, и в нём открылся антирелигиозный музей^[1], где были представлены сокровища, хранившиеся в ризнице собора, как пример богатств церкви. Во время оккупации Новгорода немецко-фашистскими войсками храм был повреждён и разграблен, после войны — полностью восстановлен и стал отделом Новгородского музея-заповедника. В 1991 он был передан РПЦ и 16 августа 1991 освящён лично патриархом Алексием II. В 2005—2007 произведена реставрация куполов собора.

Архитектурные особенности

План собора в конце XIX века Фотография 1900 года

Собор представляет собой пятинефный крестово-купольный храм. Храмы подобного типа строились на Руси только в XI веке, к ним, помимо новгородской Софии, относятся: Софийский собор в Киеве и Софийский собор в Полоцке, а также Киевская церковь Ирины и Георгия. У храма имеется три апсиды — центральная пятигранная, и боковые — округлые. С трёх сторон центральное строение окружают широкие двухэтажные галереи. Время возникновения галереи и её первоначальный вид являются предметом научных споров, но, вероятно, она возникла уже в процессе строительства храма^[2].

Собор имеет пять глав, шестая венчает лестничную башню, расположенную в западной галерее южнее входа. Маковицы глав выполнены в форме древнерусских шлемов.

Основной объём собора (без галерей) имеет длину 27 м и ширину 24,8 м; вместе с галереями длина составляет 34,5 м, ширина 39,3 м. Высота от уровня древнего пола, находящегося на 2 метра ниже современного, до вершины креста центральной главы — 38 м. Стены храма, имеющие толщину 1,2 м, сложены из известняка разных оттенков. Камни не отделаны (подтёсана лишь выходящая на поверхность стен сторона), скреплены известковым раствором с примесями толчёного кирпича (т. н. цемянка). Арки, арочные перемычки и своды выложены из кирпича. В главной апсиде и в парусах под средним барабаном внутренние стены заполнены голосниками — керамическими сосудами округлой формы^[3]. В некоторых местах через отверстия голосники имеют выход во внутреннее пространство, благодаря чему, несмотря на значительный объём здания, эхо в нём отсутствует. Кроме того, применение в кладке пустотелых и одновременно округлых форм значительно снизило нагрузку барабана на подпружные арки.

Интерьер близок к киевскому храму, хотя пропорции вытянутых по вертикали арок и узких вертикальных компартиментов между столпами заметно отличаются. Благодаря этому, интерьер имеет иной характер. Некоторые детали претерпели упрощение: тройные аркады заменены двухпролётными (позднее их нижние ярусы заменены широкими арками).

Софийский собор был выполнен в византийском стиле, имел пирамидальную структуру и 6 куполов.

Росписи и иконы Софийского собора

Пророк Соломон. Фреска в барабане храма

Впервые собор был расписан в 1109 году, однако от этой росписи остались лишь фрагменты фресок центрального купола с фигурами пророков и архангелов, в центре между которыми до Великой Отечественной войны располагался погибший от попадания снаряда образ Христа Пантократора. Кроме того, в Мартирьевской паперти сохранилось древнее настенное изображение равноапостольных Константина и Елены. Есть версия, что это изображение должно было стать основой для мозаики, так как выполнено сильно разбавленными красками. Основная сохранившаяся роспись храма относится к концу XIX века.

В соборе три иконостаса. Из них наиболее известны главный (иконы XV—XVI веков, праздничный ряд икон XIV века хранится в экспозиции музея) и Рождественский (XVI век, отдельные иконы — XIX век, икона «Спас на престоле» XIV века). Среди икон особо выделяются:

Мощи

Мартириева паперть Софийского собора

В соборе постоянно находятся останки святых: Анны, князей Владимира, Мстислава и Фёдора, епископов Иоакима Корсунянина, Луки Жидяты, Никиты и Аркадия и архиепископов Иоанна, Григория, Мартирия, Антония, Василия Калики, Симеона и Аффония. Церковная атрибуция останков не соответствует историческим реалиям^[4]. Также в соборе можно видеть надгробия архиереев XVIII—XIX вв и

Магдебургские врата

Ма́гдебургские, иначе Корсунские врата — название бронзовых дверей первоначально придела Рождества Богоматери Софийского собора в Великом Новгороде; затем эти двери, отреставрированные мастером Аврамом, были перенесены в западный портал собора. В течение нескольких веков врата служили торжественным входом в собор. В настоящее время они открываются только во время праздников, когда службу возглавляет митрополит Новгородский и Старорусский.

Крест главного купола и легенда о голубе

Фрагмент барабана центрального купола с утраченными фресками

На кресте центрального купола находится свинцовая фигура голубя — символа Святого Духа. По легенде, когда в 1570 году Иван Грозный жестоко расправился с жителями Новгорода, на крест Софии присел отдохнуть голубь. Увидав оттуда страшное побоище, голубь окаменел от ужаса. После Богородица открыла одному из монахов, что этот голубь послан в утешение городу — и пока он не слетит с креста, город будет им храним.

5 июля 1942 года, во время артобстрела советскими войсками немецкой комендатуры, которая располагалась в Кремле (по сведениям разведки, в этот день должно было съехаться высшее фронтовое командование немецких войск), погибло изображение Спаса Вседержителя (роспись 1109 года) в центральном куполе собора, повреждены фрески в барабане, местами были пробиты своды и стена.

Во время обстрела было выпущено 80 снарядов, 5 из которых легли на собор. По приказу немецкого командования, по давно уже разработанному плану, из Новгорода во Псков, Ригу и Германию были вывезено множество произведений искусства, среди которых были также ценности из Софийского собора: иконостасы, мозаичные плиты и пр. ^[5]

Повисший на цепях главный крест собора по приказу коменданта города был снят. Золотая обшивка повреждённого купола пущена солдатами на сувениры, которые отправлялись на родину (табакерки, посуда и т. д.). В Новгороде в то время располагался инженерный корпус испанской «Голубой дивизии», воевавшей на стороне нацистской Германии. Крест, как трофей, ими был вывезен в Испанию. По запросу губернатора Новгородской области к посольству Испании в России в 2002 году было выяснено, что крест находится в часовне музея Военно-инженерной академии Испании в Мадриде. Настоятель кафедрального Софийского собора, архиепископ Новгородский и Старорусский Лев, получив сведения о местонахождении купольного Софийского креста, при встрече с президентом России В. В. Путиным осведомился о возможности возвращения креста в Новгород. В результате переговоров российского президента и короля Испании испанская сторона приняла решение передать крест Софийского собора России.

Оригинальный крест с голубем, венчавший собор до ВОВ
Центральный купол собора с голубем
Голубь, венчавший крест в советский период

16 ноября 2004 года в Храме Христа Спасителя он был возвращён Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II министром обороны Испании и сейчас размещён внутри Софийского собора. По заказу Новгородской администрации была изготовлена точная копия найденного в Испании креста. Она передана испанской стороне взамен оригинального. Крест же, ныне находящийся на центральном куполе, изготовлен в 2006 году и установлен 24 января 2007 года.

Граффити Софии Новгородской

Граффити на стенах Софии Киевской были открыты в конце XIX века. Стратиграфический и палеографический анализ свидетельствуют, что более половины граффити Софии Новгородской датируется второй половиной XI — началом XII века. В 1978 году в книге А. А. Медынцевой была опубликована 251 надпись из них 10 глаголических, остальные — кириллические. К 2012 году было известно о 22 глаголических надписях^[6]. Всего к 2014 году известно около 800 текстов^[7]. Верхняя дата рисунков-граффити вероятно совпадает со временем угасания традиции процарапывания на стенах надписей. В Софии Новгородской эта граница приходится, в основном, на XIV век. С. А. Высоцкий считал, что надписи-граффити Софии Новгородской имеют более бытовой характер в сравнении с этим же материалом из Софии Киевской^[8]. Обнаруженное в Новгородской Софии прорицание жреца воронов Якова Ноги в отношении Хотена Носа Алексей Гиппиус считает редчайшим осколком устной поэтической традиции, дошедшей до нас в «Слове о полку Игореве», в котором эпический певец Боян назван вещим^[9].

Другие достопримечательности

Софийский собор на 5-рублёвой купюре России Монета из серии «Древние города России» — Великий Новгород. В центре диска — изображение Софийского собора

Алексеевский крест, воздвигнутый в Новгороде архиепископом Алексием Московским в 1380-х годах и, возможно, являвшийся одновременно поклонным и памятным крестом в память павших в Куликовской битве. Был похищен во время Великой Отечественной войны, затем возвращен и помещен в Софийский собор.^[10]
Царское моленное место, установленное по приказу Ивана Грозного, делалось новгородскими мастерами в течение двух лет.
Паникадило главного купола, немецкой работы, подарено Борисом Годуновым.

Примечания

Литература

Монгайт А.Л. Софийский собор в Новгороде в связи с новейшими исследованиями // Архитектура СССР. Т. 10. – М., 1948.
Брунов Н., Травин. Н. Собор Софии в Новгороде//Сообщения института Истории и Теории архитектуры. Вып. 7, 1947, Стр. 1-41
Никитина Ю. И. Софийский собор. — 4-е изд., перераб. и доп. — Л.: Лениздат, 1980. — 80 с.
Раппопорт П. А. Зодчество Древней Руси. — Л.:Наука,Ленинградское отделение, 1986
Комеч А. И. Роль пределов в формировании общей композиции Софийского собора в Новгороде // Средневековая Русь: Сб. памяти Н. Н. Воронина. М., 1976. С. 147—150.
Янин В. Л. Некрополь Новгородского Софийского собора: Церковная традиция и историческая критика / АН СССР, Отд-ние истории; Рец.: А. И. Клибанов, А. П. Новосельцев. — М.: Наука, 1988. — 240 с. — 17 000 экз. — ISBN 5-02-009468-4.
Михеев С. М. Заметки о надписях-графитти новгородского Софийского собора (часть I, часть II) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010. N3(41). С. 74-84.
статьи из журнала «София»:

Жервэ А.Страницы строительной истории Софии Новгородской\\«София» № 1 за 1999 г.
Рождественская Т.Еще раз о надписях на свитках пророков в куполе Новгородского Софийского собора\\«София» № 2 за 1999 г. (недоступная ссылка)
Столова Г.Память их в род и в род (К десятилетию освящения Новгородского Софийского собора)\\«София» № 4 за 2001 г. (недоступная ссылка)
Савушкина Н.Библиотека Софийского собора\\«София» № 1 за 2004 г. (недоступная ссылка)
Царевская Т.Крест главного купола Софийского собора\\«София» № 4 за 2004 г. (недоступная ссылка)

Ссылки

15 февраля 1045 года началось строительство Софийского собора

15 февраля 1045 года началось строительство Софийского собора в Новгороде. Собор был заложен Владимиром Ярославичем в присутствии Великого князя Ярослава Мудрого и княгини Ирины (Ингегерды). Собор был заложен на месте Владычного двора и строился примерно до 1050 года.

В 1046 году великий князь Ярослав Мудрый и княгиня Ирина (Ингигерда) направились в Новгород из Киева к сыну Владимиру на закладку им Софийского собора. Собор был заложен в Детинце на месте Владычного двора и строился примерно до 1050 года вместо сгоревшего перед этим 13-главого деревянного храма 989 года, однако не на том же месте, а севернее. Освящён собор был по данным разных летописей в 1050 или 1052 году епископом Лукой Жидятой.

План собора в конце XIX века

В 1922 году в ходе кампании по изъятию церковных ценностей, часть церковного имущества была изъята. В 1929 году он был закрыт, и в нём открылся антирелигиозный музей, где были представлены сокровища, хранившиеся в ризнице собора, как пример богатств церкви. Во время оккупации Новгорода немецко-фашистскими войсками храм был повреждён и разграблен, после войны — полностью восстановлен и стал отделом Новгородского музея-заповедника. В 1991 он был передан РПЦ и 16 августа 1991 освящён лично патриархом Алексием II. В 2005—2007 произведена реставрация куполов собора.

Собор представляет собой пятинефный крестово-купольный храм. Храмы подобного типа строились на Руси только в XI веке, к ним,

«Магдебургские врата»

помимо новгородской Софии, относятся: Софийские соборы в Киеве и Полоцке, а также Киевская церковь Ирины и Георгия. У храма имеется три апсиды — центральная пятигранная, и боковые — округлые. С трёх сторон центральное строение окружают широкие двухэтажные галереи. Время возникновения галереи и её первоначальный вид являются предметом научных споров, но, вероятно, она возникла уже в процессе строительства храма.

Софийский собор был выполнен в византийском стиле, имел пирамидальную структуру и 6 куполов.